Самайн для меня - это отчасти время травить байки. Почему бы и нет. Спасибо всем, кто верил, что я не помер там в вк и тыкал в меня палочкой - я жив, я существую, я вернулся.
Но, в общем, байки.
В свой самый первый и единственный в жизни магуйский орден я попал в восемнадцать лет.
У меня вообще жизнь четко началась с восемнадцати, как будто до этого возраста я пребывал в затянувшемся анабиозе, а тут вдруг раз и - о, привет, реальность.
В общем-то и магуйство вышло для меня не бегством из реальности, а наоборот попыткой состыковаться с людьми. Что мне почти всегда не давалось.
Понимаешь, вот живешь ты бесцельно. Ты даже не считаешь себя говном. Ты вообще о себе не думаешь, просто живешь в каком-то сером тлене. А потом просыпаешься посреди ночи и понимаешь - а ведь вот оно. И никакой тебе великой цели, и а вот я добьюсь и вы все узнаете.. Не. Просто - мое. Надо. Интересно.
И тут сразу проблемка - ну ладно, цель есть. А делать-то что и, главное, как? Практическая магия папюса - она знаете ли, о чем угодно, кроме того, что можно сделать на практике. Хотя в первый раз я задумался о том, что все не так просто или сложно как считается, после того как в девятом классе чертил папюсовские ламены цветными карандашами на бумаге и они работали. И никаких алмазных резцов, львиных шкур и часа юпитера и венеры. Но спросить об этом не у кого.
И вот мне восемнадцать лет. Меня с заговорщицким видом ведут к двенадцатиэтажке, отвечая: сам все узнаешь.
Великим маго-гуру Илье и Даниле девятнадцать и двадцать три соответственно. Съемная хата, грязная посуда в раковине, два продавленных кресла у окна, в котором сидят гуру, все вошедшие ютятся на стареньких табуретах. Среди них - я.
Мне гордо сообщают, что я работал на ИХ кладбище. А это вообще беда.
проблемы три.
первая - кладбище еврейское. Из всех присутствующих на еврея не похож никто. На сторожа кладбища - тоже.
проблема вторая - оказывается, я работал на кладбище. А я думал, что просто хожу и рассматриваю могилки с необычными старинными надгробиями.
и проблема третья: люди, а вы не много на себя берете, нет?
Но я человек робкий и необщительный, поэтому я молчу. Вероятно, только во взгляде читается немое: с фига ли? Потому как Илья пускается в пространные объяснения из которых становится ясно, что кладбище это вообще прикармливают они и принимает оно только их.
Если кладбище принимает только вас, почему вы боитесь, что по нему хожу я? - не выдерживаю и спрашиваю. И понимаю, что все собравшиеся считают вопрос на редкость идиотским, но внятный ответ дать не может никто.
Потом через часа полтора нравоучений (я старательно киваю, рассматривая ножки соседнего табурета, и жду, когда все, наконец, кончится и можно будет уйти) Даниил, которому, по ходу, тоже надоело, предлагает вытянуть из него энергию. Мотивируя это тем, что никто этого сделать не может.
Это сейчас я бы спросил: а что, кому-то очень надо было? Но тогда я спросил только, что надо делать. На что от меня раздраженно отмахнулись - просто берешь и тянешь. Что странно, объяснением я удовлетворился и сосредоточенно начал делать какую-то хрень.
Я помню вдруг начавшего радостно прыгать по креслу Илью с криками, что можно, а можно он возьмет меня в ученики?! и зеленеющего Данилу, стекающего вглубь кресла с то ли блаженной, то ли помирающей улыбкой. Еще чьи-то удивленные глаза с соседнего табурета. Наверное, я был почти звездой. И от всеобщих восторгов меня тоже начало распирать радостью, хотя то что я сделал было очень бессмысленным. Но я старался это как--то себе объяснить. И объяснил. Магуйским испытанием неофита.
А в клане Ильи я правда остался на полгода. Но настоящей причины не говорил никому.
А это были штаны.
Когда мы вошли, первым что я увидел, были ноги в кожаных штанах, вытянутые на табурете. Я задержался на них взглядом. Поднял глаза и увидел Даниила. Он тоже поднял глаза и увидел меня. Любовной искры не промелькнуло.
А кожаные штаны я себе все-таки завел несколько лет спустя. Хотя они так и остались лежать в тумбочке.
Наверно все-таки надо считать что я влюблялся не четыре, а пять раз в жизни. И второй моей любовью стали именно кожаные штаны.
И нет. Это никак не изменило всю мою жизнь. Ну кроме того, что я понял, что если хочешь в чем-то правда разобраться, докапываться придется не по книгам и глупым советам, а только на деле и самому.
Я пробыл там полгода. За эти полгода только постфактум я узнал, что числился левой рукой Ильи, против меня плели интриги, я плел их тоже и вообще мы все жили крайне насыщенной жизнью.
А меня какое-то время с восторгом в глазах представляли новым людям как некроманта. Потому что я такой смелый, что в одиночку по кладбищам хожу.
Всё.